Координатор фестиваля Святослав Коновалов считает, что омский «Том Сойер Фест» в первую очередь помогает домам – ведь они не выбирают своих хозяев, а уникальной и интересной историей обладает далеко не каждое историческое здание, но его архитектура не становится от этого менее ценной. Мы поговорили с ним о том, почему наличие вовлеченных собственников – не обязательное условие фестиваля, и почему подводя итоги «Том Сойер Феста» стоит опираться только на осязаемые результаты.

«С одной стороны, люди недовольны, с другой — гордятся»

Я пришел в «Том Сойер Фест» из среды ВООПИиК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры – Прим. авт.) В Омске я являюсь активнейшим членом Общества, состою в нем с четырнадцати лет. Месяц назад меня избрали в президиум.

Отделения Общества активны не во всех регионах. Но омский ВООПИиК – честный, настоящий, здесь много инициативных людей. На одном из собраний мы решили, что надо делать «Том Сойер Фест», идея которого полностью соответствует нашей уставной деятельности. Так и начался фестиваль в Омске. Мне кажется логичным то, что «Том Сойер Фест» возник из среды ВООПИиК – не только в нашем городе, но и в целом. Считаю, что имею право так говорить, ведь идеолог фестиваля Андрей Кочетков – заместитель председателя отделения Общества в Самаре.

В Омске обширный частный сектор. Это связано с тем, что город в свое время не стали реновировать, массово снося кварталы исторической застройки, а начали строить новые микрорайоны. Поэтому Омск такой большой по площади.

В Омске много деревянных зданий. С одной стороны, люди недовольны тем, что эти дома в плохом состоянии. С другой стороны – гордятся тем, что у нас есть деревянная архитектура.

Омск – почти ровесник Петербурга. Город начинался как крепость, здесь можно увидеть двухсотпятидесятилетние постройки. Еще в Омске все говорят о Достоевском. Казалось бы, не самая красивая история: привезли человека, посадили в острог, он здесь отбывал ссылку. А сейчас все этим гордятся, Достоевский – наш локальный бренд. В Омске также стоит обратить внимание на сибирский модерн – и кирпичный, и деревянный.

«Не в каждом доме жил кто-то великий»

Первый дом, который мы восстановили – это муниципальное здание, помещения в нем сдаются в аренду. Второй дом – жилой, с редким для города архитектурным элементом – башней-«ананасом». Собственники второго дома не были вовлечены в фестиваль, и, на самом деле, я этому рад. Там живет не самая благополучная семья. Иногда, слыша их ссоры, волонтеры предлагали вызвать полицию, но я настаивал на том, что мы не должны вмешиваться. Еще перед началом фестиваля я оценил возможные риски и пришел к выводу, что смогу обеспечить безопасность волонтеров на площадке, так что угрозы для участников не было. Мы помогали дому – он ведь не виноват, что ему достались такие хозяева. На закрытие фестиваля жильцы позвали своих друзей, чтобы вместе отметить завершение работ. Телевизионщики, приехавшие освещать наше мероприятие, очень удивились такой компании. Жильцы порадовались, что теперь их дом стал красивым, но в целом им все равно, как он выглядит.

Когда мы восстанавливали первый объект, в нем работала столовая, на фасаде висел огромный баннер. Люди удивлялись: как это, мы восстанавливаем здание, внутри которого торгуют дешевыми пирожками. Но ведь и сто лет назад не в каждом красивом доме жил кто-то великий, возможно, в нем жили не самые хорошие люди и делали не самые хорошие вещи. Пока у людей есть стереотип, что в каждом восстановленном историческом здании обязательно должен быть музей, а не столовая. Кстати, после того, как мы завершили работы, столовая сменила баннер на аккуратную вывеску.

На помощь фестивалю удалось привлечь местный бизнес – список партнеров на баннере «Том Сойер Феста» получился внушительным. Например, два сезона подряд омская сеть кофеен давала нам столько вкусной еды, что волонтеры не успевали все это съедать. Добро возвращается: когда в Самаре проходила реставрационная школа «Том Сойер Феста», организаторы закупили еды на аналогичную сумму у кофейни этой сети.

Как-то мимо площадки фестиваля шел мужчина, рассмотрел баннер и говорит: «Вижу, вам хорошие люди помогают. Давайте я тоже помогу. Только не деньгами, а куплю какие-нибудь материалы». Я попросил его купить шлифовальные круги с зернистостью 80 и 40 – это круги с крупным зерном для грубой шлифовки. В итоге он принес круги с зернистостью 120, которые используются для финишной шлифовки. Я сначала не понял, почему 120? Оказалось, он просто сложил два числа – решил, что так будет выгоднее.

«Влияние фестиваля невозможно оценить»

Результат фестиваля, который реально можно измерить – это два восстановленных дома. Я, конечно, могу заявить, что люди стали обращать больше внимания на исторические здания, ценить омскую архитектуру. Но как я могу это подтвердить? Для этого мне надо было стать на улице и провести масштабный опрос об отношении граждан к исторической среде перед стартом фестиваля, потом повторить этот опрос через несколько лет. Так что я не берусь делать смелые выводы о том, как фестиваль повлиял на горожан, это невозможно оценить.

В моей жизни фестиваль тоже не стал чем-то, что разделило ее на «до» и «после», о чем нередко говорят координаторы в других городах. Он не открыл для меня что-то новое: я просто использовал свой опыт и навыки по назначению. В рамках «Том Сойер Феста» я занимался тем же самым, что и делал до этого, будучи членом ВООПИиК: сохранением архитектуры и исторического наследия. Например, в 2020 году, когда у фестиваля в Омске был перерыв, я запустил проект «Покажите памятник!» Его цель – собрать свежие фотографии объектов культурного наследия в Омске, чтобы понять, в каком состоянии они именно сейчас, в данный момент. На основе присланных горожанами фотографий мы в ВООПИиК планируем составить интерактивную карту объектов культурного наследия.

Текст: Алина Коленченко

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

←в раздел «Интервью»