Фестиваль в Оренбурге существовал до тех пор, пока его координатор, Александр Алексеев, был готов брать на себя большую часть задач – не только организационных, но и связанных с работой на фасаде. Вместо того, чтобы помогать руками, горожане закидывали Александра «идеями», за реализацию которых не хотели браться самостоятельно. Потратив на фестиваль кучу времени и лишившись из-за этого значительной части дохода и моральных сил, он понял, что люди не ценят то, за что они не платят.

«40% всей работы на фасаде мне пришлось сделать собственноручно»

В Оренбурге достаточно большой исторический центр, который относительно неплохо сохранился в части средовой застройки. В отличие от Самары и Екатеринбурга, у нас не так много огромных новостроек в центре города. Там есть участки, где можно видеть только историческую среду. При этом, надо честно сказать, центр пребывает в запустении, потому что здесь проживает много людей с достатком ниже среднего. Они просто не в состоянии, да многие и не хотят, поддерживать свои дома в должном виде. Многие, очевидно, не чувствуют их своими. В Оренбурге продолжается программа расселения, дома пустуют, постепенно разрушаются и под шумок их разбирает непонятно кто.

Однажды знакомые ребята мне сказали: есть такая идея — «Том Сойер Фест», может, знаешь, кому она могла бы быть интересной? Я по профессии архитектор, мы здесь все друг друга знаем. Я взялся пропагандировать «Том Сойер Фест», в процессе увлекся, в итоге возглавил, и в течение двух с половиной лет фестиваль проходил в Оренбурге под моим руководством.

Сейчас «Том Сойер Феста» в Оренбурге нет. Так получилось, что в оренбургском фесте многое было завязано именно на мне, и я просто-напросто устал. В первый год мы отремонтировали одноэтажный дом на одну семью, во второй – фасад двухэтажного дома на восемь квартир, отработав сезон на переделе возможностей. Вначале сезона приходило очень много людей, а потом их становилось меньше и меньше. Под конец второго сезона на лесах работали 3-4 человека, и около 40% всей работы на фасаде мне пришлось сделать собственноручно. Когда леса уходят за отметку 10 метров, а из волонтеров – одни девчонки, понятно, кто будет работать на верхнем ярусе, и выполнять всю тяжелую и опасную работу. Меня абсолютно не смущает то, что она тяжелая и опасная – до этого я неоднократно работал на стройке, но ее просто много.

Я – индивидуальный предприниматель, у меня свободный график, но это не значит, что мне платят просто за то, что я есть. К концу второго сезона, по сравнению с началом года, мои доходы обвалились в четыре раза. Хорошо, конечно, что было, куда падать, но я понял, что просто не могу позволить себе такое хобби.

«Сильно поубавилось энтузиазма к волонтерскому труду»

В первом сезоне мы восстанавливали домик на одну семью. Жильцы активно участвовали, постоянно нам помогали. А жильцы второго объекта относились к фестивалю достаточно индифферентно. Я не могу их упрекать: они давали нам розетку, выносили вкусняшки, но присоединиться и помочь никто не захотел. Вовлечение жителей восстанавливаемых домов – не всегда важно, но это важно, когда не хватает рук. Так что заряда бодрости и приподнятого настроения по итогам второго сезона не было.

Мы сильно затянули работы из-за того, что рук не хватало. Последним этапом было создание небольшого граффити на фасаде. Как выяснилось, рисовать желающих нет. Точнее, есть, но никто не умеет. А маститые художники не хотят это делать бесплатно. В итоге это граффити пришлось рисовать мне под «уютным» октябрьским дождиком. На закрытии, толкая торжественную речь, я два раза уходил к умывальнику кашлять из-за того, что сильно простыл. Потрепанное состояние довершал тот факт, что я сильно просел в доходах. И тут мне звонит какая-то женщина и говорит: «Вы тут фасад отремонтировали, а вот у нас тут есть такая идея…» Меня всегда дико бесили люди, у которых есть «идеи». Как говорится, талантов море, работать некому. Женщина говорит мне: «У нас тут детишки придумали граффити – оренбургский пуховый платок». Пуховый платок — это наш бренд , как тульский самовар, который у всех на слуху, и у тех, кто живет по месту пребывания бренда, вызывает легкую тошноту. Женщина попросила меня помочь реализовать идею с граффити в виде платка на фасаде пятиэтажки. Из разговора я понял, что, если я соглашусь, меня ожидает «приключение» с людьми, которые ничего не умеют, но полны энтузиазма. В итоге, скорее всего, все пришлось бы делать самому. В общем, я отвертелся, но этот звоночек – то ли из администрации города, то ли из еще какой-то конторы, — демотивировал меня окончательно.

«Ребята молодцы, давайте, им поможем!» — кажется, такие мысли должны возникать у людей, когда они видят «Том Сойер Фест». Но в реальности люди думают иначе: «Нашелся дурачок, который забесплатно ремонтирует фасады, давайте ему еще работы навесим! Авось, не сдохнет». По итогам второго сезона у меня сильно поубавилось энтузиазма к волонтерскому труду. На самом деле, люди не ценят то, за что они не платят. Но это, надо признать, вторая причина, почему я решил не продолжать фестиваль. Главная причина — я понял, что просто не вывожу. Либо я ремонтирую фасады, либо занимаюсь своей основной работой.

«Люди, которые обладают соответствующими навыками, хотят за это денег. И я их отлично понимаю»

Проблема в том, что не хватает людей, а людей не хватает из-за того, что нет времени их привлечь. А времени не хватает потому, что приходится выполнять работы своими руками из-за того, что не хватает людей. Пожалуй, главная трудность в том, чтобы привлечь людей, которые что-то умеют. Тот, для кого работа на фасаде – это отдых или экстремальный туризм, как правило, не из смежных с архитектурой и строительством областей: он может красить или может не красить.

Наш объект был первым, где восстанавливали лепнину в рамках «Том Сойер Феста». И работы наподобие шоркать щеточкой было немного, зато было много квалифицированного и осмысленного труда, при этом более тяжелого и грязного. Все люди, которые обладают соответствующими навыками, рассматривают это как работу и хотят за это денег. И я их отлично понимаю.

«Позвонила женщина, и предложила отремонтировать фасад студенческого общежития»

Люди, у которых есть идеи, но нет желания поработать – достаточно заметный слой горожан. У нас часто происходил следующий диалог с прохожими:

-А давайте вы и наш дом отремонтируете.

-А давайте вы посмотрите, как мы это делаем, и сами свой дом отремонтируете.

— Ой, нам некогда.

Меня также демотивировала медийная составляющая фестиваля. Мотаться по радиостанциям, местным телеканалам, отвечать на одинаковые вопросы дико надоело. В одном из прямых эфиров нам позвонила тетушка, которая предложила отремонтировать фасад студенческого общежития – обычную пятиэтажную «типовуху». Ну, чтобы подсказать людям, чем заняться, а то они же сами не придумают. В общем, горожане помогают, как могут.

Во втором сезоне к нам присоединился всего один новый человек, правда, очень полезный – женщина, которая хорошо умеет штукатурить. Она вытянула весь сезон, если бы ее не было, я бы, наверное, остался на лесах в зиму. В общем, не могу сказать, что от этих интервью была какая-то польза, но я от них очень уставал. Когда в десятый раз отвечаешь на вопрос «как вы выбрали этот фасад», уже не хочется больше выбирать фасад.

В первый год фестиваля мы определяли объект голосованием в соцсетях. Этот, не сильно обдуманный подход, дал, на самом деле, хорошие результаты. Хозяева выбранного объекта сами хотели его отремонтировать и очень хорошо нам помогали, мы подружились вплоть до того, что они помогали мне на объекте следующего года разбирать леса. Кроме меня и их никто не пришел на данное мероприятие.

Когда мы закончили восстанавливать второй объект, жильцам понравился результат. От соседей был отклик: «А почему их дом, а не наш». Прохожие спрашивали: «Почему вы восстановили только один фасад, а другие оставили, как есть?» Мы говорили: «Присоединяйтесь, с вашей помощью мы и другие фасады сделаем». И люди как-то сразу скучнели и уходили.

«Когда я увидел, как девчонки втроем пилят один брусок, я понял, что никого не перехитрил»

После двух лет «Том Сойер Феста», тема сохранения исторической среды в городе зазвучала намного активнее. Но то, что зазвучала, не означает, что что-то поменяется. В 2018 году у нас началась масштабная программа расселения центра. Это также способствовало остановке фестиваля. Я понял, что если моя идея – взять и оштукатурить какой-нибудь домик, чтобы жильцы соседних вдохновились и сделали то же самое, в результате чего в городе появилась бы целая «пряничная» улочка, не сработала, и уже не сработает. Делать какой-то один домик, когда десятки других расселяются, кажется странным.

В 2019 году, в рамках «Том Сойер Феста» мы попробовали запустить проект по консервации пустующих зданий. Закупили на партнерские средства ОСБ-щиты, закрыли ими окна заброшенного дома и нанесли баллончиком через трафареты на эти щиты информацию об истории дома и улицы. У меня был хитрый план, что подобный формат «Том Сойер Феста» будет работать без меня. Я думал, что забивать окна, в отличие от штукатурных работ на лесах — это просто. Но когда я увидел, как девчонки втроем пилят один брусок, я понял, что я никого не перехитрил.

В итоге, мы законсервировали один дом. От этого был определенный эффект, опять приехала пресса, мне пришлось ответить на мой «любимый» вопрос, как мы выбрали дом. В дом перестали лазить бомжи, люди, которым негде пописать и закладчики – это было хорошо. Наши щиты по сей день стоят. Но дом на данный момент планируется под снос, так что, можно сказать, мы облагородили участок улицы на какое-то время.

В 2020 году отчасти сбылась моя мечта – организация подобного мероприятия делалась не моими руками. У людей из оренбургского отделения ВООПИиК появилась идея отреставрировать ставни дома Владимира Ивановича Даля. Эти ставни чистились, укреплялись и красились силами ВООПИиК. Я предоставил им наши леса, помогать приходили ребята, которые активно участвовали в «Том Сойер Фесте». Ставни – тоже хорошо, но, если честно, это можно расценивать как угасание «Том Сойер Феста» в Оренбурге.

Я понял, что вся эта движуха может работать, когда есть человек, который может выступить инициатором, принять на себя все риски, все обязательства по соблюдению сроков.

Дом, который мы восстанавливали, находится на балансе у частной управляющей компании. В итоге, мне просто-напросто пришлось подписать договор с управляющей компанией от лица ИП, что я обязуюсь отремонтировать этот дом. Кстати, гарантийные обязательства у меня кончаются только в этом году. Но с фасадом все в порядке, мы хорошо его сделали.
«Перспективы у фестиваля туманные и не очень радужные»

Думаю, будущее фестиваля в масштабе страны во многом зависит от политической обстановки. Сейчас атмосфера такая, что все живое идет под каток, и я не удивлюсь, если подобную движуху объявят иностранным агентом. Но, с другой стороны, может быть совсем наоборот. Фестиваль – движение не политическое, и может рассчитывать на определенную поддержку. Как-никак, фестиваль помогает направить молодежь в мирное русло. С этой точки зрения фестиваль вполне дружествен и желателен руководству.

Большой вопрос, что будет с экономикой. Сейчас стройматериалы скачут в цене, и трудно сказать, как в таких условиях можно что-то делать на волонтерских началах, когда даже коммерческие проекты трещат по швам. С одной стороны, если экономика сжимается, у людей появляется больше времени – нечем заняться, работы нет, и они могут начать заниматься волонтерской деятельностью. Но я все-таки пессимист, и мне кажется, что если экономическая ситуация ухудшится, люди будут просто биться за выживание и тратить больше времени, чтобы заработать себе на еду. Наблюдая за тем, как развивается ситуация и идет схлопывание экономики, я думаю, что перспективы у фестиваля туманные и не очень радужные. Встает вопрос, как фесту выжить – как и всему остальному, будем честны.

Да, сейчас фест растет, в него включаются новые города. Но рост «в ширину» — он не может быть бесконечным. Большое по масштабу движение начинает формализироваться, обрастать бюрократией и становиться менее привлекательным для людей. Фестиваль, какой он есть сейчас – босоногий, независимый, — все-таки, более интересен.

Текст: Алина Коленченко

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

←в раздел «Интервью»