Почему людям нравится восстанавливать старые дома? Мы много говорили о смыслах фестиваля с его координаторами, а в этот раз решили расспросить об этом его участников. Волонтеры из разных городов рассказали нам, как они видят миссию фестиваля, зачем приходят на площадку «Том Сойер Феста», и что уносят с собой.

Дарья Скапкарева, Екатеринбург

В Екатеринбурге родились и выросли как минимум пять поколений моей семьи. А возможно, и больше, но достоверные архивные данные пока удалось найти только о прапрадедушке и прапрабабушке. Прапрадед еще до революции выкупил часть дома с флигелем по адресу Клары Цеткин, дом 13, рядом с Вознесенской церковью. Этот дом был построен в XIX веке, и представлял собой типичную для того времени постройку — каменный цоколь, деревянный второй этаж. В этом доме выросли три поколения моей семьи, его застала моя мама в детстве. К сожалению, сейчас этот дом снесен, как и многие другие исторические дома в нашем городе.

Многие, кто на продолжительное время уезжал из Екатеринбурга, отмечают, как стремительно он меняется. Привычный ландшафт города даже десятилетней давности совсем не похож на то, что есть сейчас. Перемены не всегда к лучшему и не всегда к худшему, они просто есть и будут, с этим ничего не поделаешь. Но город как живой организм меняется и обновляется. При этом, как и любому живому организму, ему нужно не только постоянное обновление, но и сохранение своей истории, наследия, исторической памяти. В человеческой ДНК сохраняются остатки древних вирусов, которыми мы болели, организмов, которыми мы когда-то были, истории, которую мы прожили как биологический вид. Так же и в организме города сохраняются разные части того, чем город был в прошлом. Из этого вырастает будущее.

В этом отношении Екатеринбург представляет собой настоящую карту истории: Центр, Плотинка, Литературный квартал, Вознесенская горка — старые кварталы города, сохранившие в себе тени XVIII и XIX веков, широкие улицы и проспекты, каменные особняки — свидетелей расцвета города как промышленной столицы, дома советского времени, целые районы, улицы и кварталы — наглядное пособие для изучения истории появления и упадка Советского Союза. Сквозь все это прорастают современные здания, то тут, то там, меняя историческую среду.

Мой Екатеринбург начинается как раз возле того места, где когда-то стоял дом, где родился и вырос мой дедушка, на улице Клары Цеткин, сразу за Вознесенской церковью. Эта церковь — одно из самых старых зданий в городе, сейчас — Храм Вознесения Господня. Строительство было начато еще в XVIII веке, при этом сама церковь сохранила во многом свой исторический облик, несмотря на масштабные изменения города вокруг. Лично меня всегда поражало, особенно, когда я ещё до школы ходила в студию танцев в здание по соседству, как удивительно она сливается с местом. Как будто естественное, нерукотворное продолжение вершины холма, на котором она стоит. Не могу назвать себя религиозным человеком, но сила места здесь ощущается кожей. Дедушка рассказывал, как он с друзьями ещё мальчишкой пробирался в заколоченную колокольню, и как их оттуда выгонял сторож музея, который находился там в советское время. Вообще удивительно, как сохранилась эта колокольня!

От Клары Цеткин я спускаюсь по улице Тургенева. Здесь я ходила на мучительные бальные танцы в здание Сельхозакадемии. Единственное, чем меня могли заманить туда, это на обратном пути зайти в магазинчик с журналами и газетами на Тургенева 4. Через дорогу — типография «Уральский рабочий», поэтому все самое свежее, только из печати, именно в этом магазине. Типография появилась в 1930 году, но сейчас медленно угасает, к моему большому сожалению. Лучше всего я помню журнал, из которого можно было вырезать и собирать детали домашнего театра, и, конечно, раз в месяц журнал «Урал», где печатались самые лучшие уральские авторы. Это в детстве, ещё до школы. Сейчас на месте магазина студенческое кафе, ведь теперь вряд ли кого-то заманишь журналами на танцы.

Если пройти еще чуть дальше — перенесусь в свои студенческие годы, потому что слева — здание Уральского государственного университета, главный учебный корпус. Здание, уникальное внутри и снаружи, с монументальными колоннами, высоченными потолками, тяжёлыми дверьми на входе и мраморной лестницей, на которой стоит бюст Горького. Ходила легенда, что если допрыгнуть до носа Горького, то сдашь сессию на отлично, но на моей памяти ни одного смельчака на нашлось — до носа метра четыре. Само здание строилось как министерство сельского хозяйства, но потом стройка была остановлена, а через несколько лет его передали университету. Отсюда такая помпезность в архитектуре.

Само здание должно было стать частью ансамбля большой площади в центре города, символизирующей новую жизнь для советского человека: университет — доступное образование для всех, оперный театр напротив и типография на углу — культура и информация, также доступные всем, а не только элите, дальше слева — дом промышленности как монумент труду советского рабочего. Кстати, в огромном здании дома промышленности планировался первый советский небоскреб с площадкой для дирижаблей, но к сожалению не сложилось — началась война, и на масштабную стройку денег не осталось. Ещё дальше — здание клуба строителей, которое позже превратилось в Свердловскую киностудию, гостиница Исеть для гостей города, городок чекистов как элитное по временам тридцатых и сороковых годов жильё и дом офицеров в честь военных. В проекте настоящая архитектура — urbi et orbi. Но сейчас, к сожалению, этот проект считывается только в очертаниях улиц на карте, а из горожан о нем мало кто знает.

С улицы Тургенева сворачиваем на Ленина, а у здания киностудии — на улицу Луначарского. Там, в глубине квартала, моя школа, построенная над речкой, пущенной в трубах под землей. Так менялся город в шестидесятые и семидесятые — город рос, строились новые дома и районы. Именно с тех пор в городе постепенно стали исчезать деревянные дома.

В центре города деревянная историческая застройка сохранилась фрагментарно, дома оказались раскиданными среди многоэтажек разного времени. Наверное, в этом и есть суть города, как единого организма, хотя Екатеринбург, конечно, более хаотичен — все перемешано и не всегда можно понять, где старое, где новое. Но корни все равно лежат в старине, которой остается все меньше. Именно эта, моя личная история, привела меня к знакомству с организаторами «Том Сойер фест» в Екатеринбурге три года назад. Для меня важно помочь сохранить то немногое, что осталось от старого города, и, конечно, не дать повторить судьбу того дома на Клары Цеткин.

Вместе с фестивалем мы в 2019 году восстановили чудесный дом на улице Чернышевского. Этот дом — кусочек старого, дореволюционного Екатеринбурга, во дворе дома даже на мгновение теряешься: какой сейчас год? Сам дом до фестиваля был неприметным, но с удивительно хорошо сохранившимися декоративными элементами, наличниками, карнизами. Конечно, работа над домом была для всех испытанием в определенном смысле. Красить угол карниза с лестницы, прогнувшись, с кисточкой на длинной палке, ночью на узких лесах в темноте чистить брёвна, сидя на третьем ярусе лесов в одиннадцать часов вечера понять, что у тебя забрали лестницу… Я не могу сказать, что что-то из этого омрачает впечатление от финальной работы. Когда ты понимаешь, что дом готов, и видишь, что из серого неприметного домика он превратился в настоящий резной пряник, смотришь на результаты работы — это ощущение сложно с чем-то сравнить.

Такая работа, долгая, непростая во всех смыслах, имеет для меня главную ценность и смысл – показать всем старый дом таким красивым, каким его видишь ты. Даже если для этого нужно в темноте таскать лестницу и бежать с утра в выходной, чтобы провести пять часов со шлифмашинкой в руках.

К сожалению, если с физической работой можно справиться, думая о результате, то для меня сложнее всего пройти все этапы бюрократических барьеров, прежде чем можно начинать работу. В этом году мы столкнулись как раз с тем, что в городе нет отлаженного взаимодействия между административным управлением города и волонтёрами. Для нас это настоящая непроторенная тропа, мы прокладываем ее только сейчас. Я и мои единомышленники будем продолжать делать то, что делаем, потому что по-другому нельзя. Это вызов для всех, и это сложно. Поэтому мой главный совет, кто хочет присоединиться к фестивалю или начать его в своём городе: делайте, но не думайте, что будет легко. Будет сложно, будет хотеться все бросить, будет бесить отношение муниципальных структур, будут люди, которые будут подходить и спрашивать, зачем вы ремонтируете эту халупу, его все равно снесут. Вы все сможете, если будете помнить о цели — сохранить историю живой для тех, кто придёт после.

Юлия Бегма, Омск

Я родилась в Омске и живу здесь всю жизнь. Два-три раза в год я куда-то выезжаю, смотрю на другие города, примеряю, будет ли мне в них комфортно, и понимаю, что комфортнее всего мне дома: я здесь знаю каждую улочку, здесь живут мои друзья, мне нравится местный климат. Омск со временем изменился, здесь стало больше современных домов, но мне по душе старые дома со своей изюминкой, со своей историей. Я люблю деревянные дома, и в каком бы городе я ни была, меня всегда тянет к старым домам, у которых есть своя душа, и в которые вложена частичка души тех, кто их строил. Меня восхищает, что все эти детальки были созданы с минимальным набором инструментов. Виньетки в узорах, наличники – все выполнены вручную.

В Омске осталось не так много домов, которые сохранились с XVIII-XIX веков. Приехавшего сюда путешественника я бы провела его по историческим местам: улице Ленина (бывшему Любинскому проспекту), где остались дома XIX – начала XX веков. Обязательно провела бы по набережной – она сейчас благоустроена, здесь появились дорожки, места для отдыха, а омскую крепость, с которой начинался город, отреставрировали. Еще недалеко от города у нас остались реликтовые сосновые боры – не посаженные человеком, а выросшие в дикой природе сосны на берегах Иртыша – их тоже стоит увидеть.

О фестивале я узнала из соцсетей. До этого я бывала на экскурсиях со Святославом (координатор «Том Сойер Феста» в Омске. – Прим.авт.) по омской крепости. В 2018 году я собиралась прийти на фест, но так и не собралась. А на следующий год решила, что больше тянуть нельзя. Списалась с участниками, уточнила адрес, приехала и попала на самые грязные работы, когда мы убирали следы бывшего пожара на доме, который мы восстанавливали. Были все в саже, но очень довольные.

Я обожаю увлеченных людей, которые горят идеей, и заражают ей всей вокруг. Когда ты работаешь на площадке, грязный, уставший, в неудобной позе отскабливаешь старую краску, и видишь людей, которые вместе с тобой усердно пытаются навести красоту – это дорогого стоит. Это незабываемая атмосфера.

Конечно, хотелось бы, чтобы больше людей воодушевилось идеей фестиваля. Потому что деревянные дома в Омске разрушаются, среди них много уникальных — в своей отделке, украшениях. Я была в Томске, там деревянное зодчество потихонечку восстанавливают – хочется, чтобы так было и у нас. Ведь важно сохранить дух эпохи, когда люди строили дома своими руками от начала и до конца.

На мой взгляд, миссия «Том Сойер Феста» — не только в нашем городе, но и в других, это объединять под своим крылом неравнодушных людей, чтобы восстанавливать красоту, которая сейчас, к сожалению, увядает и умирает. Очень хочется, чтобы фестиваль в Омске не прекращал своего существования, ведь в городе еще много объектов, которые требуют реставрации. И наша посильная помощь, думаю, будет всегда кстати. Конечно, мы не сможем своими усилиями непрофессионалов восстановить все, но внесем свой маленький вклад. Ведь не хочется жить в бетонных и стеклянных джунглях, хочется быть ближе к истории и к природе. Бывало, я иду по улице, вижу дом конца XIX века, и думаю: сколько людей он пережил, и по-прежнему стоит. Привести его в порядок, и он еще столько же простоит, и это не только красиво — это наша история.

Денис Парфенов, Бузулук

Как бы банально это ни звучало, но с родным городом меня связывают его архитектура, уютные улочки, деревянные дома с великолепным декором, которые не найдешь ни в одном другом городе страны. Ну и, конечно же, родные и близкие мне люди. На мой взгляд, Бузулук в 2021 году — это город, который понемногу начал сдвигаться с мертвой точки. Жители стали более разумно относиться к городу, в котором живут. Благодаря малому бизнесу появились очень классные общественные пространства (кафе и рестораны), которые могут с легкостью посоревноваться с областным центром. За последние три года предпринимателями отреставрировано четыре исторических здания. Для нашего небольшого городка с населением чуть больше 80 тысяч, это неплохой успех. Человеку, который впервые приехал в наш город, с удовольствием показал бы старую часть с его бесконечными деталями и домами, которые были отреставрированы в рамках фестиваля «Том Сойер Феста».

О фестивале я узнал, наткнувшись на группу «Том Сойер Фест – вдохнем цвет Бузулуку» Вконтакте. В одном из постов увидел, что наш координатор Аня приглашает всех желающих на экскурсию по центру города. На нее в итоге пришло всего четыре человека. После экскурсии я связался с Аней, рассказал ей о том, что хочу поучаствовать в фестивале и поработать на одном из домиков. С этого момента все и началось. Из всех ярких моментов фестиваля мне особенно запомнилось открытие третьего сезона, на котором был уличный концерт и угощали разными вкусняшками.

Меня разочаровало отсутствие волонтеров, но надеюсь, что в ближайшем будущем ребят будет только больше. Моментов, когда мне хотелось бросить фестиваль, не было. И уверен, что не будет. Я сильно горжусь нашим координатором Аней. Она очень активна и профессиональна в том, что делает. За короткий период времени, фестиваль дал мне очень большой опыт в сфере строительства и реставрации. Я стал уделять больше внимания культуре и искусству своей страны. По-другому стал смотреть на вещи, которые раньше, возможно, не замечал.

По моему мнению, миссия «Том Сойер Феста» в Бузулуке заключается в развитии туристического потенциала и идентичности города. Уже сейчас люди стали больше обращать внимание на дома, туристы из разных городов и стран положительно отзываются о городе в разных блогах. «Том Сойер Фест» нужен не только Бузулуку, но и другим городам России, которые богаты своей историей и архитектурой.

Текст: Алина Коленченко

Фото: Александр Кацун

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

В октябре 2018 года калужский «Том Сойер Фест» оказался в заголовках федеральных СМИ, но повод был совсем не радостный: дом, который волонтеры привели в порядок в первом сезоне фестиваля, начали сносить. В тот же день городской глава Калуги прибыл на место происшествия, снос остановили, но к тому моменту от дома Яковлева уже мало что уцелело. Позже прокуратура вынесла вердикт, что старинный дом в центре города был снесен законно, так как здание не являлось объектом культурного наследия.

Ольга Небольсина, координатор калужского фестиваля, своими глазами наблюдала снос дома Яковлева. Мы поговорили с ней о том, как команде проекта удалось пережить непростую ситуацию, и узнали, как история со сносом повлияла на фестиваль — в масштабе города и всей страны.

«Стояла и плакала»

Фестиваль пришел в Калугу в 2017 году. Я тогда присоединилась как волонтер, а в 2018-2019 практически полностью координировала сезоны. С прошлого года я не занимаюсь площадкой, работаю только со спонсорами.

Первый сезон «Том Сойер Феста» координировал директор туристско-информционного центра «Калужский край». Они решили разместить в своих соцсетях голосование по выбору объекта. Многие проголосовали за дом Яковлева, который находился в центре и был интересный на вид. Ни про один старинный дом в Калуге нельзя с уверенностью сказать, что с ним точно ничего не случится, даже если он имеет охранный статус. Поэтому не могу сказать, что над домом Яковлева висел какой-то особый риск.

В доме было пять квартир, я была знакома только с двумя проживающими там семьями. Они даже немного участвовали в фестивале. В сентябре 2017 стало известно, что соседний дом, который пустовал, кто-то выкупил. Потом люди, похожие на риелторов, приходили к собственникам еще одного дома по соседству, и обговаривали с ними возможный вариант переселения. Так мы поняли, что в этом районе что-то намечается. По весне дом Яковлева расселили, с мая он пустовал.

12 октября, накануне сноса, один из подписчиков написал в соцсетях, что проходил мимо дома: там поставили забор, появились какие-то рабочие. Он поинтересовался, что происходит, и ему ответили, что дом завтра будут сносить. Я сразу написала ребятам в чат и передала информацию местной журналистке. Был поздний вечер, позвонить кому-то из возможных ответственных лиц и поинтересоваться, правда это или нет, было нельзя.

Я работаю рядом с домом Яковлева, и на следующее утро стала очевидцем сноса. Честно скажу, я стояла и плакала. Не думала, что у меня будет такая реакция, но на глаза действительно навернулись слезы.

В тот же день городской глава срочно прибыл к дому Яковлева и остановил снос. (На момент описываемых событий пост главы занимал Дмитрий Разумовский. С 2019 года он является заместителем губернатора Калужской области. – Прим.авт.) Но когда он приехал, дом уже был наполовину снесен. Так это оставшаяся половина и стоит.

«Слабо верится, что дом Яковлева восстановят»

Глава написал о случившемся в своих соцсетях и принес нам извинения. («Такого рода процессов в городе просто не должно быть! Стыдно, но я был не в курсе сноса. Что здесь, изъяны законодательства или злой умысел — буду разбираться. Но, однозначно, такого рода городские решения не должны проходить незамеченными», — написал Дмитрий Разумовский у себя в Facebook. – Прим.авт.) Горуправа потом подала в суд на собственника, и проиграла его. Вроде как собственник не уведомил горуправу о сносе, хотя должен был это сделать, чтобы дом отключили от всех сетей. Не понятно, было это сделано, или нет. Общественность отреагировала по-разному. Кто-то сказал: снесли, и слава богу, меньше старья будет стоять в центре города. Кто-то, наоборот, очень сильно нас поддерживал. После этого события у нас случился наплыв волонтеров. Некоторых из тех, кто за нами следил, эта ситуация зарядила, стала толчком, чтобы прийти на площадку.

Две территории – дом №3 и дом номер № 5 собственник выкупил, но между ними есть небольшой кусок земли, который принадлежит горуправе. Для горуправы это был некий рычаг, чтобы вмешиваться и влиять на происходящее, так как собственнику было необходимо объединить территории, чтобы что-то там строить. Горуправа поставила собственнику условие: восстановить дом Яковлева, а на месте дома № 5 он может что-то построить. Но он тоже исторический. Наши краеведы подали заявку на включение дома №5 в реестр выявленных объектов культурного наследия, и его включили. Теперь, (когда соседнему дому присвоен охранный статус – Прим. авт.), собственнику не интересно восстанавливать дом №3, хотя, кажется, уже даже был подготовлен проект. (По информации «Комсомольской правды» в Калуге, на градостроительном совете, где чиновники, архитекторы и краеведы обсуждали судьбу дома Яковлева, представитель застройщика вместо подробного проекта продемонстрировала картинки того, как восстановленный дом Яковлева может вписаться в тот объект, который рядом с ним возведут. – Прим. авт.)

Что дальше будет с этой территорией – совершенно не ясно. Вопрос остается открытым. Честно говоря, слабо верится, что дом Яковлева восстановят, хотя изначально такая надежда была. Если бы собственник снес дом №5 и что-то построил, дом Яковлева был бы восстановлен, правда, неизвестно, в каком виде. Для меня справедливым исходом этой ситуации казалось восстановление дома собственником. Но теперь я не представляю, какой справедливый исход здесь может быть. Дом на момент сноса не был объектом культурного наследия, у него был хозяин, а хозяин на своей территории может делать что угодно. Какие к нему могут быть вопросы? Снос привлек внимание из-за того, что дом был восстановлен волонтерами «Том Сойер Феста». В этой ситуации сложно рассуждать, кто прав.

В нашей ситуации дом Яковлева является своего рода оберегом – говорят, молния два раза в одно место не бьет, так что подобная ситуация в Калуге вряд ли повторится. Поэтому, вопрос, продолжать фестиваль, или нет, даже не стоял. У меня точно ни разу не возникало желания все бросить. Тем более, на момент сноса у нас уже был сделан еще один объект. Возможно, если бы не он, было бы совсем грустно.

У ситуации со сносом была большая огласка: приезжали корреспонденты с московских каналов, о нас писали федеральные СМИ. Три дня мы сходили с ума от звонков, отвечая на вопросы. Вот такой черный PR для фестиваля в глобальных масштабах.

«Разговоры о сносе больше не ведутся»

Благодаря произошедшему нас заметила городская администрация, игнорировавшая фестиваль два года. Они, конечно же, знали о фестивале, но только после ситуации со сносом у нас появился контакт. В 2019 году, когда мы уже начали новый сезон, градоначальник, который остановил процесс сноса, приезжал к нам на площадку. Спросил, что нам надо, какие у нас проблемы, пообещал помочь. Прислал нам спецов, которые посмотрели крышу, цоколь и подсказали, что делать, помог с вывозом мусора и с награждением волонтеров. Так что мы отблагодарили волонтеров за работу за счет бюджетных средств.

Все объекты, которые мы восстанавливали, находятся на одной улице — Рылеева. На ней стоит пустующий дом, который принадлежит горуправе. И мы там устроили сквоттинг – нагло его заняли, повесили замки, и у нас там находится склад. Мы это не согласовывали, я просто поставила городского главу перед фактом. В какой-то стране есть закон: если 11 лет никто не претендует на территорию, а ты там все обустроил и облагородил, то право собственности переходит к тебе. Не знаю, сработает ли это у нас или нет, но вот уже три года мы там. (В России суд может признать гражданина собственником дома, хозяином которого он не является, если гражданин постоянно проживает в нем не менее 15 лет, и делает это открыто и цивилизованно. – Прим. авт.)

Когда мы разговаривали с новым городским главой (с 2019 года этот пост занимает Дмитрий Денисов. – Прим.авт.), он сказал примерно следующее: вы когда будете выбирать дом, вы нам скажите, потому что у нас могут быть свои планы на эту территорию. Мне это не понравилось. Конечно, если дом муниципальный – то да, не вопрос. Но когда у домов есть собственники, которые там живут, это они должны говорить «да» или «нет» фестивалю. Думаю, в данном случае чиновники не должны вмешиваться в процесс.

Вроде бы, улицу Рылеева нам сейчас «уступили». На этой улице когда-то задумывалась огромная реконструкция, ее собирались благоустраивать еще с 80-х годов. Были разговоры, что все «гнилушки» снесут, и на этом месте будет прекрасный скейтпарк, велодорожки и фонтан. Но сейчас они, к счастью, не ведутся. Наверняка, мы отчасти на это повлияли.

Текст: Алина Коленченко

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

Координаторы «Том Сойер Феста» часто говорят, что главное на фестивале – не дома, а люди. Мы решили поговорить с теми, без кого проект не мог бы состояться – с волонтерами, которые приводят дома в порядок, доказывая, что любить город можно не только на словах. Как видят миссию «Том Сойер Феста» люди, которые приходят поучаствовать в работах, и что они уносят с собой с площадки? Волонтеры фестиваля из разных городов рассказали нам о ярких моментах и разочарованиях, влиянии проекта на город и на них самих, и дали советы координаторам.

Эмиль Сайфуллин, Тюмень

Я родился в Янгиюле – это маленький город близ Ташкента, но с четырёх месяцев живу в Тюмени — городе моей семьи и моих друзей. Тюмень в 2021 году — уверенно развивающийся региональный центр с неспешным укладом и человекоразмерным характером. Посетившим наш город впервые я бы показал круглую баню — единственный памятник эпохи конструктивизма, который в ближайшем будущем преобразуется в планетарий, экопарк «Затюменский» — бывшую лыжную базу, экспериментальный дом, который в народе называют «муравейник». Так же показал бы по счастью уцелевшие мозаичные панно, образцы архитектурного модерна, как деревянного, так и каменного, противоположный основному берег, у которого ещё можно заприметить уточек, уникальный чайный клуб, аутентично исполненный японский сад. Немало всего!

Я узнал о фестивале от знакомых в тусовке «Никто не спит» — местного книжного магазина. Принял участие во многом из-за своего неравнодушия к наследию как таковому: всё течёт неразрывно.

Один из самых ярких эпизодов на фестивале — смена, когда пришли папы и их дети, с которыми мы в числе прочего расписывали фигурки. Особенная ценность заключалась в ощущении того, что родители могут быть не столько наставниками, сколько просто спутниками, сподвижниками. На фестивале мне понравились люди и их со-участие и со-единение. Ты приходишь и видишь Л-Ю-Д-Е-Й — без рамок профессии, возраста, социально-культурного статуса и опыта. Всё напускное превращается в пыль.

Мой совет координатору фестиваля укладывается в три заповеди: покажи, накорми, дай задачу по душе и по силам.

На мой взгляд, миссия «Том Сойер Феста» — демонстрация альтернативных способов социализации на основе нехитрых инструментов, во всех смыслах, и инклюзивного подхода. Это история о человеке, его природе и его возможностях. Это история про выбор и многообразие. Это история про ответ и ответственность. Фестиваль нужен всему миру. Без шуток! С площадки я унёс с собой радость простых открытий, техническую грамотность и любовь, которую разливаю до сих пор. Надеюсь, смогу и дальше работать на обеих площадках — в прошлом году фестиваль начал работу в селе Ембаево. Очень хочется снова украсить дом памятным изображением — одно из моих проявлений в рамках второго сезона.

На фотографии — диптих, появившийся, когда мы решили заполнить пустоты, со временем образовавшиеся в оконных проёмах: фрагмент стихотворения и образ взросления — маленький Том превращается в пожилого, но не теряет искорку в глазах, он по-прежнему готов запустить воздушного змея. Всё исполнено одной кистью и фасадной краской, которая использовалась в работе с наличниками, будто бы сам дом говорит с прохожими через это изображение.

Андрей Бондаренко, Клинцы

Клинцы – это полумертвый город. Здесь люди не мечтают, думают лишь о том, как прожить от получки до получки. Сюда никто не приедет жить – в Клинцах будут жить только те, кто здесь родился. Тому, кто впервые оказался в городе, я бы показал «Трудок» (Стадион «Труд» — Прим.авт.) — он еще сохраняет атмосферный облик заброшенного советского стадиона, переносит от условной современности в советскую эпоху.

Я решил поучаствовать в фестивале, потому что обожаю бескорыстные, общественно полезные движухи. «Том Сойер Фест» помог мне вспомнить полезные в быту навыки: как наносить ту же краску без подтеков. Впервые поработал со строительным феном, когда снимал старую краску – это интересный опыт. Еще я убедился, что есть люди, которые хотят заниматься подобным: делать что-то во благо улиц города. Есть такой стереотип — не работать забесплатно, в маленьком городе он особенно силен. И то, что нашлось немало людей, которые согласились потрудиться на фестивале, меня удивило.

Та атмосферу, которую создали координаторы фестиваля на рабочей площадке, очень радовала. Они умеют наладить контакт с людьми. Личность организатора – это самое важное в проекте. Сколько бы в тебе не было альтруизма, он ломается, если ты видишь организатора, которому наплевать на тебя. Хороший координатор обязательно подойдет и спросит, устал ли ты. Даже когда ты не устал, это все равно приятно.

Во втором сезоне я был разочарован тем, что количество участников не увеличилось, не смотря на то, что дом находится в очень людном месте. Мне не понравилось, что нет притока новых лиц. Кажется, можно уделить больше времени рекламе фестиваля, но в маленьком городе о нем уже и так все знают. Поэтому, не понятно, как вовлечь новых людей.

Еще очень неприятно, когда прохожие дают советы, которых ты не просишь. Прохожий видит здоровенный баннер с информацией о фестивале, видят работающих людей, но все равно считает нужным их отвлечь поверхностными расспросами: кто нам платит, не Госдеп ли?

Результат фестиваля очевиден – два дома стали выглядеть лучше. Изменилось ли что-нибудь в людских душах? Не знаю. Думаю, главная задача подобных проектов – пробудить любовь к тому, что имеешь. Не могу сказать, что это получилось. Люди сказали: да-да, молодцы. Но это все пустые разговоры. Мне кажется, двух сезонов недостаточно, нужно проводить фестиваль минимум лет пять, чтобы люди начали по-другому смотреть на город.

Юрий Порфирьев, Астрахань

Я родился в городе Камызяк – это практически Астрахань. Переехал сюда в связи с учебой. Сейчас Астрахань похорошела. Конечно, можно упомянуть много проблем, связанных, например, с собаками, с благоустройством, но в целом, город становится лучше и комфортнее. Тому, кто приехал сюда впервые, я бы показал не главные достопримечательности, которые все знают, а историческую часть города. У нас есть армянская слобода – очень атмосферный райончик с одноэтажными купеческими домами. Я советую его посетить всем туристам, сразу после кремля, ради которого они приезжают.

О фестивале я узнал давно, из новостей в интернете. Подумал: ничего себе, какие крутые инициативы создаются. Мне казалось, что это какая-то иностранная, европейская интеграция, но нет, это что-то российское. Вау! Я сразу добавил Андрея Кочеткова в друзья. В прошлом году нам удалось познакомиться лично. Потом я узнал про астраханское отделение, координатором которого стала моя близкая знакомая. И впоследствии я сам присоединился к движению, потому что мне близко делать что-то на благо общественности.

Мне очень нравится сама атмосфера фестиваля, когда приходит много людей в какой-нибудь солнечный субботний денечек. Один за другим приходят и помогают, когда мы совместными усилиями восстанавливаем домик — это круто. И хотя работа достаточно монотонная, она очень классно разбавляется разговорами. Но, конечно, были моменты, когда мы с координатором, Ариной, работали вдвоем, потому что больше никто не пришел.

Астрахань – очень исторический город. По моему мнению, главной изюминкой у нас являются купеческие дома. На мой взгляд, миссия «Том Сойер Феста» заключается в том, чтобы восстанавливать вот это историческое наследие. Одна из проблем Астрахани – это обветшание и разрушение исторических зданий, за которыми часто не следят сами жильцы. Поэтому, как говорится, кто, если не мы. Фестиваль нужен Астрахани, потому что для него здесь есть куча работы. Надеюсь, мы хотя бы как-то сможем исправить эту ситуацию с обветшанием.

Трудно сказать, как фестиваль повлиял на город. Мы, конечно, ведем агитационно-пропагандистскую работу, но я бы не сказал, что «Том Сойер Фест» что-то сильно изменил в Астрахани. Это можно сказать, например, про Самару. Я там был, видел улицу с несколькими восстановленными домами, влияние фестиваля там чувствуется. Но в Астрахани мы пока этого не достигли. Думаю, все впереди, все наладится. «Том Сойер Фест» объединяет незнакомых людей, и в перспективе – не могу сказать, что весь город будет сплочен, но какая-то часть жителей – точно.

Для меня является важной работа на общество – чтобы всем вокруг становилось хорошо, хотя бы немного. И «Том Сойер Фест» — такая штука, которая направляет мой альтруистический пыл в нужное русло. Казалось бы, вечером после работы хочется полежать дома, но нет: ты идешь на объект, и вроде бы работаешь, но в то же время отдыхаешь. Вот такой парадокс, который мне очень нравится.

Текст: Алина Коленченко

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

Фестиваль в Астрахани успел поработать над двумя домами и провести кампус, в рамках которого местные жители и участники других городов исследовали идентичность армянской слободы. Как признается его координатор Арина Емелина, на обоих объектах еще есть, что доделать, но оценить эффект фестиваля и порадоваться позитивным переменам уже можно. Мы поговорили с ней о том, как астраханский «Том Сойер Фест» решил двигаться в сторону популяризации наследия, о «сломе системы» в реализации социальных проектов, и почему, восстанавливая дом, не нужно делать все идеально.

«Чисто астраханская тематика»

Я не коренная астраханка, но это мой родной город. Мне нравится атмосфера, которая царит в Астрахани благодаря истории города и национальностям, которые здесь проживают. За счет этого в городе неповторимая колорит, который присущ историческим зданиям и территориям. В 2019 году я привезла сюда «Том Сойер Фест», потому что мне было очень грустно и больно смотреть на то, как разрушаются здания. Точнее, не на здания, а на то, как к этому относятся люди, которые думают, что они не в силах остановить этот процесс, что этим должна заниматься администрация. «Если разваливается – пусть, значит, судьба такая». Мне хотелось, чтобы люди начали ценить историю.

У нас получилось восстановить два объекта, но, к сожалению, пока не до конца. Первый — дом хирурга Карибьянца, второй, который находится буквально через перекресток – дом писателя и журналиста Цейхенштейна. Как мы выбирали эти объекты – интересная история. Зимой мы с Сашей Горюновым, который вместе со мной запускал фестиваль, обошли весь центр города и не только. Было очень холодно. В какой-то момент мы наткнулись на ансамбль Евангелическо-лютеранской церкви. Мы вспомнили историю этого района и поняла, что это чисто астраханская тематика: когда в армянской слободе находится лютеранская церковь, а рядом еще и персидская. Нам захотелось привлечь внимание к этим памятникам и провести фестиваль на объектах исторической застройки рядом, которая не имеет охранного статуса. Так и случилось. Медленно, но верно мы идем к своей цели, и спустя два с половиной года видим результат: интерес у астраханцев к этой территории возрос, больше людей стали приходить сюда гулять, гиды начали проводить здесь экскурсии, люди фотографируют здания и наши объекты. Не смотря на то, что не все получилось с технологической, реставрационной точки зрения, и остались недоделки, я могу сказать, что результат хороший.

«Не ожидали, что будет столько работы»

Есть много причин, почему мы не завершили работы. Одна из них – это наш климат. Мы находимся на юге, и, кажется, что у нас есть чуть ли не круглый год, чтобы восстанавливать дома. Но стоит сделать оговорку: у нас бывает очень жарко, просто до невозможности. Приглашать волонтеров на леса, когда +35 градусов в тени – не очень хорошо. Можно сказать, это даже противоречит идеологии фестиваля, ведь людям становится некомфортно. Когда во многих городах начинается сезон фестивалей, у нас начинается сезон жары.

Второе, с чем мы столкнулись – мы не ожидали, что в маленьком доме будет столько работы. Он одноэтажный, ничего не разрушается, ничего не накренилось, но, оказалось, делать надо много. Мы отремонтировали цоколь, благодаря фонду «Внимание» поменяли кровлю, покрасили, сделали арт-объект. Но, зачастую, главная проблема была в том, что люди не приходили. Партнеры отказывались нам помогать. Так было с наличниками. Сначала одни ребята сказали, что помогут, а потом отказались. Другие, третьи… Либо предлагали очень высокую цену. На один небольшой дом собрать чуть больше ста тысяч было нереально. Точнее, нам почему-то так казалось. Только недавно мы нашли мастера, который согласился помочь нам с наличниками. На ход работ на втором объекте повлияла пандемия. Хотя у нас был кампус, и я считаю, что в 2020 году мы очень выросли.

Нам неимоверно повезло с собственниками объектов. Жители – просто чудесные. Они нас кормили грушами, всем, что у них растет во дворе, постоянно нам помогали. Это то, что отличает наш объект: сами жильцы хотели сохранить ту красоту и историю, в которой они проживают. У второго объекта тоже чудесный хозяин. Он мог рассказать историю квартала лучше, чем местные гиды. Когда мы задавали ему вопросы, его было не остановить.

«Решили сломать систему»

После первого сезона мы начали проводить «разбор полетов», думали о том, что пошло не так: почему у нас так мало людей, почему от нас отказывались партнеры, почему, в конце концов, мы просто не закончили объект. Пришли к выводу, с которого все начиналось: что сами жители не видят ценности в историко-архитектурной среде.

Мы захотели сломать систему: решили, что нужно проводить обучение в креативном и увлекательном формате. И решили повести кампус. У меня получилось выиграть грант на форуме «Таврида». Суть кампуса заключалась в том, что мы приглашали астраханцев и ребят из других городов исследовать идентичность армянской слободы. Ребята разделились на четыре трека, которые представляют собой разные методы исследования городской среды: с помощью фото, видео, аудио и карт. Я пригласила координаторов из других городов: Катя Овчаренко из Самары отвечала за фотографию, Влад Швец и Настя Еременко из Сергиева Посада отвечали за видео и аудио, Саша Савичев из Сысерти – за карты. Я предварительно написала методологию, рассказала ребятам, в чем суть, и мы приступили к действию. Начали созваниваться в Zoom, я переживала, что у нас ничего не получится, казалось, что дистанционная работа не может быть продуктивной. Но потом ожидания взлетели до небес. И все у нас получилось. Участники действительно поняли нашу слегка «ненормальную» историю, как можно исследовать исторические территории, как можно считывать культурные коды, закономерности и идентичность города. Подразумевалось, что ребята исследуют район, и сделают собственные небольшие проекты по развитию территорий. Это могло быть что угодно: от выставки до открытия кафе. Ребята сделали аудиоресурс, сделали прогулку, сделали фильм – то есть, никаких творческих рамок не было. Сами идеи рождались в процессе исследования. То есть, нельзя было приехать в Астрахань и сказать: я давно хотел сделать выставку. Нужно было ,прежде всего, проверить на практике, нужна ли эта выставка, и если нужна – то какая. Когда ребята гуляли, смотрели на памятники, фотографировали людей, они очень легко считывали местный колорит, и потом рассказывали друзьям, коллегам, родственникам. Получилось, как сказал Андрей Кочетков : Астрахань в 2020 стала центром туризма, не смотря на то, что доехать до нас достаточно тяжело по сравнению с другими городами.

Благодаря тому, что мы восстанавливали объекты и проводили кампус, астраханцы начали больше говорить о городе. Причем, говорить не только о его проблемах, но о его красоте и атмосфере. Это заметно в соцсетях.

Мы немного сломали систему, как могут реализовываться социальные проекты в Астраханской области. Если смотреть через призму молодежной политики, то у нас чаще всего бывает так: есть какое-то федеральное сообщество, есть ТЗ по Москве, и его ссылают на регионы – ребята, будьте добры, выполняйте. Мы показали, что, прежде всего, надо решать проблемы, которые есть в городе. То есть, в Омске или Самаре – свои проблемы, а у нас их может не быть, или, возможно, они не первостепенные. Мы показали молодежи, что нужно обращать внимание на то, что «болит» у города в первую очередь – и «лечить» это. С нас некоторые берут пример – это так. Даже если кто-то не приходил к нам волонтерить, но читал о нас в соцсетях – это все равно откладывается в памяти. Я вижу, как у людей, пускай немножечко, но поменялся взгляд.

Ну, и конечно же, итог фестиваля – это дружба и любовь. Да, у нас были такие истории. Очень здорово быть частью того, как у людей меняется жизнь.

«Говорить о том, что нужно реставрировать здания – слишком примитивно»

Как я уже говорила, я не сторонник того, чтобы какая-то практика применялась в каждом населенном пункте. Не смотря на то, что на «Том Сойер Фесте» мы по сути занимаемся одним и тем же, у каждого фестиваля есть своя история, свои сильные стороны и своя атмосфера. В какой бы город ни приехал – всегда увидишь что-то новое. В Астрахани мы не можем похвастаться, что применяем какие-то супер-реставрационные технологии, но у нас очень хорошо выходит заниматься просветительской деятельностью и культурно-массовыми мероприятиями: нести в народ, что наш город уникален, и нужно продолжать его любить несмотря на грустные истории, которые порой случаются. Думаю, со временем это перерастет во что-то большее, потому что мы с каждым годом приобретаем новые навыки. Сейчас мы поставили небольшую паузу, потому что все очень заняты. Я вижу, что в будущем мы будем делать упор на переосмысление наследия, продвижение его ценности – именно астраханского. Эта идея возникла во время проведения кампуса: говорить о ревалоризации наследия, учитывая, что в Астрахани складывается не лучшая ситуация с памятниками архитектуры и рядовой исторической застройкой. Говорить самыми разными средствами – это могут быть лекции, мастер-классы, мероприятия. Говорить не о том, что нужно реставрировать здания – это слишком примитивно, а о том, что, например, не обязательно восстанавливать здания в первозданном виде – можно сохранить наслоение эпох, приобретенные зданием болевые точки. Это как раз то, что очень нравится туристам, и самим астраханцам.

В первом сезоне фестиваля я стремилась к тому, чтобы привести здание в опрятный, вылизанный вид, чтобы оно выглядело так, как раньше – тот же самый цвет, все детали поставлены на свое место. Но потом мы поняли, что людям нравится «состаренность». Частая практика -отреставрировать здание так, чтобы оно выглядело чуть ли не как новодел. Но при этом теряется атмосфера. Да, ты восстановил, потратил кучу средств, но человек, который видит это здание впервые, он может подумать, что это – современная постройка, которую стилизовали под историческую. Конечно, это мой художественный вкус, но я считаю, что он оправдан за счет многочисленных наблюдений.

«Нужно себя вовремя одернуть»

Моей главной ошибкой было контролировать абсолютно все и брать на себя большое количество задач. Потому что можно столкнуться с выгоранием, хотя оно, конечно, излечимо. Не повезло, что не было желающих влиться в состав координаторов. Да, были ребята, которые какие-то время помогали, но они уходили: появилась работа, девушка, еще что-то. Видимо, это я такая ненормальная, ставлю свои интересы на более дальнее место по сравнению с фестивалем. Понимаю, что задачи нужно делегировать, но пока делегировать особо некому. И еще есть страх, что дашь кому-то попробовать, и что-то пойдет не так. Я очень хочу, чтобы у нас была большая команда, но пока мы к этому не пришли.

Чтобы не перегореть, нужно в самом начале дать себе понять, что у тебя есть и другая жизнь. Ведь фестиваль – это не единственный твой интерес. Я, например, забросила танцы, и очень пожалела об этом. Нужно вовремя себя одернуть, чтобы кто-то сказал: пожалуйста, не будь таким сумасшедшим. Еще выгорание случается, когда ты вложил очень много сил, и это не оправдалось. Это просто нужно перебороть. Вначале пути всегда очень сложно.

До того, как начать фестиваль, я училась в институте на архитектора. Когда в моей жизни появился «Том Сойер Фест», я поняла, что мне нравится и в профессиональной, и в общественной жизни, сама модель организации социальных инициатив. Я перестала сомневаться. Теперь вектор четко направлен в нужную сторону.

«Важно показывать людям не уникальность домов, а уникальность самих себя»

Думаю, многие города понимают, что зацикливаться на восстановлении домов как-то тесно, и нужно выбирать свой сценарий. Скажем так, у вас есть starter pack: вы можете восстанавливать дома и проводить культурные мероприятия. И когда вы проведете первый сезон, вы поймете, куда двигаться именно в вашем городе. Никто не запрещает двигаться куда-то шире. Как говорил Андрей, я надеюсь, что однажды мы начнем выкупать памятники архитектуры, и их спасать. Тут море возможностей, нужно просто понять городскую повестку, и силы команды.

Тому, кто только собирается запустить фестиваль, я бы посоветовала не брать на себя сразу все и присматриваться к людям: обращать внимание на то, что нравится волонтерам, чтобы они остались. Координатор должен быть наблюдателем. Важно находить индивидуальный подход не только к зданиям, но и к людям. Если мы будем подчеркивать свою индивидуальность, то обязательно получится это сделать и с городской средой.

Думаю, в будущем люди поймут, что наше наследие составляет не только Кремль и Храм Василия Блаженного, а средовая застройка. Не нужно стремиться быть похожими на кого-то, нужно искать самих себя. И важно показывать людям не уникальность домов, а уникальность самих себя. Развитие и изменения начинаются с человека: если он сам в себе не разберется, то он не сделает мир лучше.

Текст: Алина Коленченко

Фото: Петр Анисимов

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

За два сезона небольшая команда «Том Сойер Феста» в Иваново привела в порядок дом – бывшее родовое гнездо, которое теперь служит административным зданием сельскохозяйственной академии. Координатор фестиваля Артем Никулин считает, что одного восстановленного объекта недостаточно, чтобы горожане прониклись идеей проекта, а влияние на территорию стало заметным. Мы поговорили с ним об итогах фестиваля, незабываемом опыте, реставрации советских вывесок, и почему «Том Сойер Фест» в Иваново взял перерыв.

«Пока нас поддерживают, в основном, морально»

Иваново – интересный и необычный город. С точки зрения деревянного наследия он интересен тем, что создавался из разных поселений, каждое из которых давало собственные традиции резьбы. Поэтому в каждом районе города – свои наличники, свои конструкции домов. Но при этом деревянное наследие в Иваново не особо ценится. Объектами культурного наследия считается буквально несколько деревянных домов, а остальные просто сносятся.

Когда мы собирались запускать фестиваль, нам хотелось показать, что деревянное наследие в Иваново тоже есть, и оно достойно того, чтобы его сохранять. Мы выбрали дом в центре города. Вокруг – объекты культурного наследия, но наш дом таким статусом не обладал, и мы решили за него взяться. Это дом инженера Константина Павловича Соколова, построенный в 1913 году. Мы восстанавливали его два сезона. Сейчас здание принадлежит [Ивановской государственной] сельскохозяйственной академии. До начала девяностых там жили потомки первого владельца дома – пять поколений семьи Соколовых. Когда мы уже закончили восстанавливать дом, с нами связалась праправнучка первого владельца. Мы планировали с ней встретиться, чтобы она рассказала про дом, что там раньше было, как все располагалось.

Особенность нашего фестиваля в том, что с самого начала у нас в команде не было профессионалов, которые были бы связаны со строительством и реставрацией. Отсутствие профессионалов создавало определенные сложности. По факту, мы не знали, к чему и как подступиться. Но потом у нас в команде появился плотник, и работа пошла быстрее. В первое время были трудности с инструментами. Большая часть инструментов от партнеров фестиваля пришла только ко второму сезону. До этого мы шлифовали фасад вручную. Еще одна трудность связана с тем, что было тяжело собрать людей. Не знаю, с чем это связано. Возможно, с тем, что мы продвигали фестиваль не по тем каналам. В основном, на площадку приходили наши знакомые, те, кого мы просто приглашали: «Мы тут дом восстанавливаем, приходите на наш движ». Волонтеров со стороны почти не было. Возможно, люди просто не привыкли к таким проектам, потому что ничего подобного до «Том Сойер Феста» в Иваново не было. Мы были первыми, кто здесь занялся волонтерством, связанным с сохранением культурного наследия. Может быть, люди пока понимают, в чем здесь соль, и это понимание придет позже, когда будет восстановлено больше домов, результат станет заметнее.

Горожане восприняли фестиваль положительно. Если судить по комментариям в наших соцсетях, есть люди, для которых это действительно важно, они нас поддерживают. Но это, в основном, моральная поддержка. У нас был местный партнер – ресторан, который предоставлял нам еду. Но потом он отвалился. Еще один местный партнер, частное лицо, покупал нам доски. Также нас поддерживает местное градозащитное сообщество «АрхДозор» («АрхДозор» — общественное правозащитное движение Ивановской области, защищающее интересы населения в сфере архитектуры, градостроительства и охраны культурного наследия. – Прим.авт.)

Однажды нам удалось попасть на встречу с мэром города. Обсуждали, как он может нам помочь, но в итоге ничего не решили. Когда мы к нему пришли, у нас была острая нехватка специалистов, которые разбирались бы в строительстве. Мы просили мэра найти нам такого специалиста, и, возможно, поддержать нас финансово. Но он поддержал нас только морально, как это обычно бывает.

Опыт фестиваля в новом проекте

Когда мы запускали «Том Сойер Фест», у нас уже было сообщество людей, которым интересна тема наследия. До этого мы водили экскурсии. Хотелось сделать что-то осязаемое, внести реальный вклад в сохранение исторической среды Иваново. Мы восстановили дом, и этот результат останется после нас надолго. Мотивирует не только результат, но и процесс: когда приходишь вечером пошлифовать или покрасить старинный дом — это дорогого стоит. В последние месяцы второго сезона, когда наступили холода и пошел снег, а дом еще стоял не докрашенный, чувствовалось выгорание. Но мы понимали, что пути назад нет, нужно все доделать. И доделали.

Влияние фестиваля на территорию особо не заметно. Мне кажется, это связано с тем, что восстановленный дом – единственный деревянный в своем районе. Остальные дома здесь кирпичные, принадлежат учреждениям и поддерживаются в хорошем состоянии. Поэтому, влияния на среду особо не произошло. Дом преобразился, стал заметен, но влияние на город и горожан заметить трудно. Если говорить о результате фестиваля, то для нас он стал незабываемым опытом. До этого мы не делали масштабные проекты, а теперь получили опыт восстановления исторического объекта, и после «Том Сойер Феста» начали заниматься восстановлением советских вывесок в городе в рамках федерального проекта «Культурный патруль». Он включает в себя 16 городов и занимается популяризацией и деятельностью, связанной с сохранением объектов культурного наследия. В прошлом году мы восстановили вывески производственного комбината Всероссийского хорового общества на 1-й Завокзальной, сейчас работаем над газосветной вывеской «Аптека № 4 Северной железной дороги». Важно, что нам удалось добиться освобождения советских вывесок от дизайн-кода, которому они не соответствовали. Общаясь с администрацией, удалось внести соответствующие поправки.

Проекты «Культурный патруль» и «Том Сойер Фест» идут отдельно друг от друга, поскольку у них немного разная философия. «Том Сойер Фест» — это про вовлечение жителей, волонтёров, создание сообщества горожан. А к реставрации вывесок мы привлекаем только профессионалов, поскольку работа сложная и ответственная. Например, восстановлением вывесок комбината ВХО руководил художник Максим Абалин, а «Аптеку № 4» мы будем отдавать на ремонт в рекламную мастерскую. Там и железо отпескоструят, и покрасят в покрасочной камере, и неоновые трубки смонтируют, и повесят всю 100-килограммовую конструкцию на фасад. Хотя я не исключаю, что в будущем мы будем делать «Том Сойер Фест» на вывесках. На примете есть несколько конструкций, которые несложно привести в порядок собственными силами.

Шпаргалки под обшивкой

Благодаря фестивалю появилось осознание, чего стоит восстановить историческое здание, какие нужно приложить усилия, насколько это сложно. Это незабываемый опыт. Например, когда нужно найти кусок для деревянной рамы 1913 года, и ты ищешь его по городу, по заброшенным домам в частном секторе. Кстати, раму я нашел, в районе, где сносили старую застройку. Она просто лежала на земле. По сечению и длине она отлично подошла на чердачное окно.

Было много интересных находок. У наличников на доме такая конструкция, что за ними остается пустое не продуваемое пространство. Это пространство облюбовали птицы. Когда мы снимали наличники, то обнаружили несколько птичьих гнезд. Еще мы находили шпаргалки по БЖД(Безопасность жизнедеятельности. – Прим. авт.) прямо под обшивкой. Когда-то в доме располагалась кафедра БЖД, и, получается, студенты прятали шпаргалки под досками. А еще на чердаке мы нашли советские консервные банки шестидесятых годов.

Не понятно, какой цвет был у дома изначально, потому что за последние тридцать лет его ни разу не красили. Перед началом фестиваля у фасада был цвет посеревшего дерева. Мы обратились к специалисту – к резчику наличников из города Южа Ивановской области. Он нашел участки, где старая краска сохранилась. Мы узнали, что наличники были бежевого цвета, ближе к охре, а обшивка дома – красно-коричневой. Потом мы посоветовались с комитетом по охране объектов культурного наследия. Хотя дом не является ОКН (объект культурного наследия. – Прим.авт.), вокруг – одни ОКН. Они посоветовали нам выбрать цветовую гамму, которая соответствовала бы красному кирпичу, то есть, красно-коричневую. Такие цвета мы и выбрали: бежевые наличники и вишнево-коричневый фасад.

«Иваново – тоже классный»

В этом году мы пропустили сезон, потому что нам нужно отдохнуть. Вести проект два сезона подряд было достаточно сложно. К тому же, я сейчас заканчиваю учебу в бакалавриате. На будущее точных планов нет, но в 2022 году мы хотим снова провести «Том Сойер Фест». Есть несколько объектов, на которые мы смотрим как на потенциально возможные. У нас небольшая команда организаторов, постоянный состав еще не сформировался. Новых людей прибывает очень мало. Будущее «Том Сойер Феста» в Иваново будет зависеть от того, появятся ли новые люди, сможем ли мы найти тех, кто подхватит нашу инициативу, и сможем ли мы сами продолжать фестиваль.

Быть частью всероссийского сообщества «Том Сойер Феста» очень заряжает. Когда мы запускали проект, то вдохновлялись примерами других городов. Видели, как классно у них все получается, и нам хотелось показать, что в Иваново тоже так может быть. Это было одной из наших целей – показать, что Иваново – тоже классный, и здесь тоже может быть «Том Сойер Фест».

Текст: Алина Коленченко

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

«Том Сойер Фест» в Ставрополе приводит в порядок второй дом, а его координатор Иван Самохвалов строит большие планы на будущее: от производства мерча до введения в городе дизайн-кода и создания Института развития городской среды. Мы узнали у него, почему ставропольский фестиваль — самый «трэшовый», и как «Том Сойер Фест» учит налаживать диалог с разными людьми.

Старый и новый Ставрополь

Ставрополь – интересный город. Я переехал сюда из села, причем не в самый лучший район. Это музей градостроительных ошибок и тот самый район, где избили Варламова. С того момента я и начал за ним следить. Переехал сюда только потому, что застройщик района – из моего села, и всем односельчанам он предлагает скидки и возможность устроиться на работу. Я так и планировал: поступлю на строителя, а там — как жизнь сложится. Может быть, пойду в эту строительную компанию и буду строить многоэтажки. Сначала я не понимал, почему ставропольцы не любят этот район, но прожив там пол года, разобрался. Начал погружаться в урбанистику, узнал о «Том Сойер Фесте».

Мне всегда нравился старый Ставрополь: он маленький, провинциальный. Там сохранились не только объекты культурного наследия, но и средовая застройка, которая, к сожалению, разрушается. Того, кто впервые приехал в город, я бы обязательно провел по ставропольским лесам, сводил бы на Комсак (Комсомольское озеро. – Прим.авт.), его недавно благоустроили. Поводил бы по старым улочкам, например, Подгорной на холмах. Там можно увидеть старые двери и козырьки.

Вместо сноса — фестиваль

В первом сезоне мы очень долго искали дом. В основном, везде жили люди, которым это не надо. Как-то из одного дома вышла бабушка, спросила, что мы делаем. Мы рассказали о фестивале, а она нам – историю своего дома. Оказалось, он ей очень нравится, она хотела бы его восстановить, но у нее не было такой возможности. И мой друг, Кирилл, случайно сказал, что, возможно, мы рассмотрим ее дом в качестве потенциального объекта. Я не был в этом уверен, но в итоге мы взяли именно этот дом. Объект был сложный. Мы заранее не знали, что найдем на фасаде под побелкой, в каком состоянии кирпичи. Были вопросы по материалам: где-то бетонная лепнина, где-то известь, где-то непонятно что. Все это мы отковыривали и приносили к преподавателям в мой университет, а преподаватели не могли определить, что это. После этого я разочаровался в нашем местном образовании.

Второй объект – не такой красивый, мы до сих пор его делаем. Слева от него – пожарная часть, справа – полиция, другие старые дома вокруг уже снесли. У дома не сохранилось ни дореволюционных окон, ни ставней, ни дверей, ни фальцевой крыши, потому что когда-то в нем был пожар. Чтобы все это восстановить, нужно много средств, мы пока думаем, где их взять. Возможно, обратимся к фонду «Внимание».

Жильцы дома были против фестиваля, говорили, что ждут сноса дома, чтобы получить квартиры и переехать. Мы пошли в мэрию, получили бумаги, что дом не аварийный, и сообщили жильцам, что в ближайшие 50 лет он еще точно будет стоять. И они сказали: ладно, делайте, что хотите. Кто-то из них нас хвалит, кто-то ругает, кто-то обещает помочь.

«А нельзя здесь построить нормальную многоэтажку?»

Думаю, фестиваль Ставрополе – самый молодежный и трэшовый, у нас постоянно происходят дикие истории. Средний возраст наших волонтеров — 18-19 лет. В первом сезоне среди волонтеров было всего три человека со стороны, остальные – это мои друзья. Я всех звал, а кого-то, может, даже заставлял.

На старте фестиваля люди отзывались о нем негативно в местных соцсетях, и даже те, кто проходили мимо, говорили: «Вы идиоты, этот дом надо снести». Но под конец сезона, увидев результат, некоторые из них поменяли мнение. Одни по-прежнему пишут: зачем вы это делаете, лучше постройте тут коттедж. А другие им отвечают: вы ничего не понимаете, это наше наследие.

В первом сезоне мой брат написал на прямую линию губернатору, что в доме, который мы восстанавливаем, много лет нет воды, а до тогдашнего мэра города нельзя достучаться. В одиннадцать часов вечера ему с личного номера позвонил мэр. Сначала мой брат подумал, что это розыгрыш. Мэр поругал нас за то, что мы делаем дома в его городе, а его не уведомили, разрешение не взяли. Мы действительно не знали, что перед тем, как начать работы, нужно было получить согласие ¾ жителей. Мэр сказал, что завтра к нам приедет прокуратура, и фестивалю конец. Ночью мы экстренно начали искать какие-то документы, что-то подписывать с жителями, чтобы утром показать все это прокуратуре. На следующий день никакая прокуратура не пришла, но нам перезвонил глава района и предложил пообщаться. На встрече он спросил: «Зачем вы восстанавливаете дом?» Мы начали говорить об историческом наследии. «А снести его нельзя? Построить нормальную многоэтажку вместо этого сарая?» В общем, к пониманию мы не пришли. Глава района нам сказал: «Давайте, вы забудете проблему с водой, а я вам дам два ведра краски».

В доме, который мы делали, были очень разные жители. Был дед, которого мы считали сумасшедшим. Он выходил с утра, говорил, что мы идиоты, и шел на завод. А вечером возвращался с завода, говорил, что мы молодцы, красавчики, сохраняем наследие. Потом выходил и просил нас купить бутылку водки. Мы не покупали, и он говорил, что ненавидит нас. Потом опять выходил и говорил, что мы молодцы. Так продолжалось три месяца, пока мы не узнали, что это два разных человека. Но у них даже рубашки одинаковые. В последний день фестиваля они вышли оба, один говорит: «Вот, дураки». А другой: «Да нет, это же история!» А воду потом все-таки провели, после наших многочисленных жалоб журналистам.

Во втором сезоне нам было необходимо согласовать фестиваль с полицией, так как дом стоит на землях МВД. Мой брат пошел к полицейскому рассказать о фестивале. Тот спросил, кто нас финансирует. Брат рассказал о партнерах, среди которых американская компания — производитель электроинструментов. «Так, американцы финансируют восстановление нашей истории?» «Так», — говорит брат. «Какой ужас… А нельзя их привлечь, чтобы они нам отремонтировали отделение полиции?»

«Ты точно хочешь восстанавливать историю?»

Я часто бываю на разных форумах, пытаюсь зацепить потенциальных спонсоров, чиновников, рассказать о нашей инициативе. Кто-то говорит: здорово, классно, но я ничем вам не помогу. А кто-то откликается. В прошлом году о нас написало Министерство ЖКХ, и мы сразу нашли четырех местных спонсоров. Завод гидротехнических материалов дал нам гидрофобизатор, нас нашел мужчина, у которого своя строительная компания. Сейчас вместе с ним мы проводим школу строительного мастерства: привозим к нему на стройку студентов-первокурсников, чтобы они могли пройти небольшую практику. А еще мы планируем вместе развивать нашу линейку мерча – футболки со Ставрополем. Среди партнеров фестиваля также есть интернет-компания: айтишники выделили нам 18 тысяч, на которые мы закажем резные двери. А еще нам старается помогать городской Комитет культуры. Хорошо бы найти спонсора, который бы помог нам с едой. Наши волонтеры – это ребята-студенты, и если бы какая-нибудь чебуречная поставляла нам чебуреки, работа бы кипела с утра до ночи. В первый год у нас вообще не было местных партнеров, потому что еще никто не понимал, зачем нужен фестиваль.

Многие в городе знают о «Том Сойер Фесте», но не видят своей причастности. Может быть, из-за нашего возраста. Взрослые воспринимают наш проект как молодежный, а молодежи редко интересно такая штука. Часто бывало, что человек услышал о фестивале, пришел, поработал один день и больше не появлялся. Поэтому теперь я у каждого спрашиваю: «Ты знаешь, что мы делаем?» Начинаю объяснять, что такое «Том Сойер Фест». И даже если человек говорит, что хочет восстанавливать историю, я всегда переспрашиваю: «Точно?» Но есть ребята, которым это реально интересно, и они стараются приходить почаще. В целом, фестиваль повлиял на общественное мнение. Сейчас, если где-то что-то сносят или ломают, люди остро реагируют.

Листовки, дизайн-код и институционализация

Думаю, нам надо глобально браться за пропаганду сохранения наследия. Например, сделать листовки о том, как следить за историческим зданием, как работать с памятниками, с разными материалами, показать удачные и неудачные примеры. Что-то подобное уже делали фестивали в других городах. Оставить в листовках свои контакты и с заинтересовавшимися провести воркшоп, собрать жителей исторического города и поделиться опытом. Еще одна цель – это ввести дизайн-код. Нам нравится дизайн-код Иваново, думаем предложить что-то подобное в Ставрополе.

Благодаря «Том Сойер Фесту» меня позвали работать в Управление по охране памятников. Я постоянно надоедал им жалобами, а сейчас прохожу там практику. Если удастся попасть на должность инспектора, будет прикольно: буду сам себе писать жалобы, и сам с ними разбираться.

Еще мы хотим предложить губернатору создать Институт развития городской среды Ставропольского края. Такие институты уже есть в Татарстане, Башкортостане и Нижегородской области. Они курируют все, что связано с благоустройством и дизайном городской среды. Было бы здорово, если такой институт появился и у нас. Мы бы могли делать проекты благоустройства, развивать территории и сохранять наследие — законодательно и через «Том Сойер Фест».

Текст: Алина Коленченко

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

Лабытнанги – единственный город на Ямале, где проходит «Том Сойер Фест». Узкая география фестиваля в этом регионе во многом связана с молодостью городов: здесь отсутствует историческая застройка, а заняться сохранением советского наследия пока никто не решается. Но в Лабытнанги нет проблем ни с потенциальными объектами, ни с отсутствием инициативы. Несколько лет назад координатор фестиваля Ингрид Сафронова загорелась идеей восстановить дом, расположенный на территории Коми-деревни, исторической части города Лабытнанги. Скоро он станет частью этно-комплекса – специалисты по развитию территорий уже активно занимаются разработкой проекта. Мы поговорили с Ингрид о том, как фестиваль помог популяризировать территорию, и как удалось справиться с уникальными вызовами самого северного «Том Сойер Феста».

Самый старый дом в городе

Несколько лет назад я решила войти в Молодежный Совет города Лабытнанги. Для участия в конкурсе было необходимо предоставить какой-нибудь проект, и я подумала: почему бы не запустить «Том Сойер Фест»? Лабытнанги, как Салехард, один из немногих исторических городов на Ямале. Большинство городов здесь построены в советский период, в этих местах людей интересует карьера, которую тут можно построить довольно быстро. Сохранение советского наследия — не то, о чем здесь привыкли задумываться.

В качестве объекта фестиваля мы взяли самый старый дом в городе. Он построен в 1903 году и находится на территории Коми-деревни. В нем никто не жил, но у него был хозяин, который следил за домом. Дом построен без единого гвоздя. Конечно, в процессе эксплуатации гвозди в нем появились, вместе с наличниками, но изначально сруб был поставлен по уникальной технологии.

Коми-деревня – историческая часть города, его начало. Большинство домов здесь уже не жилые и не приватизированы. Удивительно, но до начала фестиваля многие горожане здесь не бывали, и даже не знали о таком месте. Так что «Том Сойер Фест» сыграл большую роль в популяризации территории. В 2026 году в Лабытнанги и Салехарде пройдут Арктические зимние игры. (Арктические зимние игры – международные спортивные соревнования, которые проходят с 1970 года каждые два года. Их участниками являются представители России, Канады, США, Гренландии, Финляндии, Швеции, Норвегии. С 2004 года Россию на соревнованиях представляет команда Ямала. На территории России игры пройдут впервые. – Прим.авт.) Это подтолкнуло администрацию города принять решение, что необходимо сохранить и восстановить Коми-деревню, превратив ее в туристический объект. Пригласили Проектную группу 8 из Казани, чтобы они разработали проект благоустройства территории и создания музейно-рекреационного этнокластера. (Разработкой проекта также занимаются Администрация города Лабытнанги, Городской краеведческий музей и Архитектурное бюро Практика. – Прим.авт.)

«Очень интересно, но очень сложно»

К сожалению, хозяин дома, который мы восстанавливали, умер. Теперь хорошо бы дом законсервировать. Мы не успели завершить работы: на Ямале короткое лето, и у нас было всего два месяца, чтобы провести фестиваль. И то, можно считать, нам повезло с погодой. А ведь может быть так, что два месяца будет идти дождь. Зато у нас здесь белые ночи, и иногда мы работали до одиннадцати часов вечера. В 2020 году нам строго-настрого запретили работать, точнее, привлекать волонтеров [из-за ограничений, связанных с пандемией]. Но если не привлекать волонтеров – то какой же это «Том Сойер Фест»? В этом году мы планируем завершить фестиваль на нашем объекте. Продолжится ли он в Лабытнанги, будет зависеть от того, сформируется ли костяк волонтеров. Собрать волонтеров здесь бывает сложно потому, что летом все разъезжаются в отпуска, и город пустеет на одну треть. В 2019 году у нас собралась отличная команда, но сейчас многие из ребят, которые активно помогали фестивалю, переженились, разъехались. Я знаю, что и сама однажды уеду.

Сложности возникают не только с погодой, но и с логистикой. Материалы от партнеров приходили к нам с большим опозданием, или вообще в сентябре, когда фестиваль уже завершился. Еще был забавный случай, когда партнер фестиваля прислал нам 660 килограммов керамзита вместо 66, и вышла огромная сумма за доставку. Вообще, фестиваль – это очень интересно, но очень сложно. Я познакомилась с большим количеством интересных людей. Но и столкнулась с трудностями, к которым не была готова. Зато я поняла, что, оказывается, могу отлично координировать командную работу. Я работаю в краеведческом музее, и мне удавалось совмещать работу с фестивалем. В этом мне повезло. А еще повезло, что сразу после фестиваля у меня был отпуск, потому что, когда сезон закончился, я поняла, что очень устала.

Мне нравится популярность, которая приходит благодаря фестивалю, она мотивирует продолжать. «Том Сойер Фест» на Ямале нашел большой отклик, его широко освещали местные и региональные СМИ, фестиваль стал настоящим событием. На открытии нас поддержали местные бизнесмены: кто-то помог со звуковой аппаратурой, кто-то предоставил еду. Я поняла, что местные жители готовы к подобным проектам, но их нужно «раскачать». Нужен кто-то, кто подтолкнет их к действию, кто станет драйвером. Так что жителям других ямальских городов, где еще нет «Том Сойер Феста», я бы посоветовала: проявляйте инициативу!

Текст: Алина Коленченко

Фото: Иван Горбунов

Интервью опубликовано в рамках проекта, реализуемого с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.